The one who waits by Ray Bradbury

I live in a well. I live like smoke in the well. Like vapor in a stone throat. I don’t move. I don’t do anything but wait. Overhead I see the cold stars of night and morning, and I see the sun. And sometimes I sing old songs of this world when it was young. How can I tell you what I am when I don’t know? I cannot. I am simply waiting. I am mist and moonlight and memory. I am sad and I am old. Sometimes I fall like rain into the well. I wait in cool silence and there will be a day when I no longer wait.
Now it is morning. I hear a great thunder. I smell fire from a distance. I hear a metal crashing. I wait. I listen. Voices. Far away.
“All right!”
One voice. An alien voice. An alien tongue I cannot know. No word is familiar. I listen.
“Mars! So this is it!”
“Where’s the flag?”
“Here, sir.”
“Good, good.”
The sun is high in the blue sky and its golden rays fill the well and I hang like a flower pollen, invisible and misting in the warm light.
Voices.

“In the name of the Government of Earth, I proclaim this to be the Martian Territory, to be equally divided among the member nations.”
What are they saying? I turn in the sun, like a wheel, invisible and lazy, golden and tireless.
“What’s over here?”
“A well!”
“No!”
“Come on. Yes!”
The approach of warmth. Three objects bend over the well, and my coolness rises to the objects.
“Great!”
“Think it’s good water?”
“We’ll see.”
“Someone get a lab test bottle and a drop line.”
“I will!”
A sound of running. The return.
“Here we are.”
I wait.
“Let it down. Easy.”
Glass shines, above; the water ripples softly as the glass touches and fills.
“Here we are. You want to test this water, Regent?”
“Let’s have it.”
“What a beautiful well. Look at it. How old do you think it is?”
“God knows. When we landed in that other town yesterday Smith said there hasn’t been life on Mars in ten thousand years.” “Imagine.”
“How is it, Regent? The water.”
“Pure as silver. Have a glass.”
The sound of water in the hot sunlight.
Now I hover like a dust upon the soft wind.
“What’s the matter, Jones?”
“I don’t know. Got a terrible headache. All of a sudden.”
“Did you drink the water yet?”
“No, I haven’t. It’s not that. I was just bending over the well and all of a sudden my head split. I feel better now.”
Now I know who I am.
My name is Stephen Leonard Jones and I am twenty-five years old and I have just come in a rocket from a planet called Earth and I am standing with my good friends Regent and Shaw by an old well on the planet Mars.
I look down at my golden fingers, tan and strong. I look at my long legs and at my silver uniform and at my friends.
“What’s wrong, Jones?” they say.
“Nothing,” I say, looking at them.
“Nothing at all.”
The food is good. It has been ten thousand years since food. It touches the tongue in a fine way and the wine with the food is warming. I listen to the sound of voices. I make words that I do not understand but somehow understand. I test the air.
“What’s the matter, Jones?”
“What do you mean?” this voice, this new thing of mine, says.
“You keep breathing funny,” says the other man.
“Maybe I’ve caught cold.”
“Check with the doctor later.”
I nod my head and it is good to nod. It is good to do several things after ten thousand years. It is good to breathe the air and it is good to feel the sun. I feel happy.
“Come on, Jones! We’ve got to move!”
“Yes,” I say. I walk and it is good walking.
I stand high and it is a long way to the ground when I look down from my eyes and my head.
It is like living on a fine hill and being happy there.
Regent stands by the stone well, looking down. The others have gone to the silver ship from which they came.
I feel the fingers of my hand and the smile of my mouth.
“It is deep,” I say.
“Yes.”
“It is called a Soul Well.”
Regent raises his head and looks at me. “How do you know that?”
“Doesn’t it look like one?”
“I never heard of a Soul Well.”
“A place where waiting things, things that once had flesh, wait and wait,” I say, touching his arm.
The sand is fire and the ship is silver fire in the hotness of the day and the heat is good to feel. The sound of my feet in the hard sand. I listen. The sound of the wind and the sun burning the valleys. I smell the smell of the rocket boiling in the noon. I stand below the port.
“Where’s Regent?” someone says.
“I saw him by the well,” I reply.
One of them runs towards the well. I am beginning to tremble. And for the first time I hear it, as if it too were hidden in a well. A voice calling deep in me, tiny and afraid. And the voice cries, Let me go, let me go, and there is a feeling as if something is trying to get free, crying and screaming.
“Regent’s in the well!”
The men are running, all five of them. I run with them but now I am sick and the trembling is strong.
“He must have fallen. Jones, you were here with him. Did you see? Jones? Well, speak up, man.”
“What’s wrong, Jones?”
I fall to my knees, the trembling is so bad. “He’s sick. Here, help me with him.”
“The sun.”
“No, not the sun,” I say.
The deep hidden voice in me cries, This is me, that’s not him, that’s not him, don’t believe him, let me out, let me out!
They touch my wrists.
“His heart is acting up.”
I close my eyes. The screaming stops. The trembling stops. I rise, as in a cool well, released.
“He’s dead,” says someone.
“Jones is dead.”
“From what?”
“Shock, it looks like.”
“What kind of shock?” I say, and my name is Sessions, and I am the captain of these men. I stand among them and I am looking down at a body which lies cooling on the sands. I clap both hands to my head. “Captain!”
“It’s nothing,” I say. “Just a headache. I’ll be all right. “
“We’d better get out of the sun, sir.”
“Yes,” I say, looking down at Jones. “We should never have come. Mars doesn’t want us.”
We carry the body back to the rocket with us, and a new voice is calling deep in me to be let out.
Help, help. Deep in my body. Help, help, tiny and afraid.
The trembling starts much sooner this time.
“Captain, you’d better get in out of the sun, you don’t look too well, sir.”
“Yes,” I say. “Help,” I say.
“What, sir?”
“I didn’t say anything.”
“You said ‘Help’, sir.”
“Did I, Matthews, did I?”
The body is laid out in the shadow of the rocket and the deep hidden voice, in me screams. My hands tremble. My eyes roll. Help, help, oh help, don’t, don’t, let me out, don’t, don’t.
“Don’t,” I say.
“What, sir?”
“Never mind,” I say. “I’ve got to get free,” I say. I clap my hand to my mouth.
“How’s that, sir?” cries Matthews.
“Get inside, all of you, go back to Earth!” I shout.
A gun is in my hand. I lift it.
“Don’t, sir!”
An explosion. Shadows run. The screaming stops. After ten thousand years, how good to die. How good to feel the sudden coolness, the relaxation. How good to be like a hand within a glove that grows wonderfully cold in the hot sand. But one cannot linger on.
“Good God, he’s killed himself!” I cry, and open my eyes wide, and there is the captain lying against the rocket… Blood runs from his head. I bend to him and touch him. “The fool,” I say. “Why did he do that?”
The men are horrified. They stand over the two dead men and turn their heads to see the Martian sands and the distant well where Regent lies in deep waters.
The men turn to me.
After a long while, one of them says, “That makes you captain, Matthews.”
“I know,” I say slowly.
“Only six of us left.”
“Good God, it happened so quick!”
“I don’t want to stay here, let’s get out!”
“Listen,” I say, and touch their elbows or their arms or their hands.
We all fall silent.
We are one.
No, no, no, no, no, no! Inner voices crying, deep down.
We are looking at each other. We are Samuel Matthews and Raymond Moses and William Spaulding and Charles Evans and Forrest Cole and John Sumers, and we say nothing but look upon each other and our white faces and shaking hands.
We turn, as one, and look at the well.
“Now,” we say.
No, no, six voices scream, hidden deep down forever.
Our feet walk in the sand and it is as if a great hand with twelve fingers were moving across the hot sea bottom.
We bend to the well, looking down. From the cool depths six faces look back up at us.
One by one we bend until our balance is gone, and one by one drop into the cold waters.
The sun sets. The stars wheel upon the night sky. Far out, there is a wink of light. Another rocket coming, leaving red marks on space.
I live in a well. I live like smoke in a well. Like vapor in a stone throat. Overhead I see the cold star of night and morning, and I see the sun. And sometimes I sing old songs of this world when it was young. How can I tell you what I am when even I don’t know? I cannot.
I am simply waiting.

Тот, кто ждет (Рэй Бредбери)

Я живу в колодце. Я живу, как дым в колодце. Как пар в каменном горле. Я не двигаюсь. Я ничего не делаю, только жду. Над головой я вижу холодные звезды ночью и утром, и я вижу солнце. А иногда я пою старые песни об этом мире, когда он был молодым. Как я могу сказать вам, что я, когда я не в курсе? Я не могу. Я просто жду. Я туман и лунный свет, и память. Мне грустно, и я стар. Иногда я падаю, как дождь в колодец. Я жду в прохладной тишине, и настанет день, когда я больше не буду ждать.
Сейчас утро. Я слышу гром. Я чувствую запах огня. Я слышу треск металла. Я жду. Я слушаю. Голоса. Далеко.
«Отлично!»
Один голос. Иноземный голос. Иноземный язык я не знаю. Ни одного знакомого слова. Я слушаю.
«Марс! Это он!»
«Где флаг?»
«Вот, сэр».
«Хорошо, хорошо».
Солнце высоко в синем небе и его золотые лучи заполняют колодец и я как цветочная пыльца, невидимая и затуманенная в теплом свете.
Голоса.
«Во имя правительства Земли, я провозглашаю, что эти марсианские территории поровну поделены между странами-членами».
Что они говорят? Я повернулся к солнцу, как колесо, невидимый и ленивый, золотой и неутомимый.
«Что здесь?»
«Колодец».
«Нет!»
«Прекрати. Да!»
Приближение тепла. Три объекта наклонились над колодцем, и моя прохлада поднялась к объектам.
«Большой!»
«Думаете, вода хорошая?»
«Посмотрим».
«Кто-нибудь принесите лабораторную бутылку для анализов и веревку».
«Я принесу».
Звук бега. Возвращение.
«Вот».
Я жду.
«Опустите ее вниз. Полегче».
Стекло блестит наверху. Рябь пошла по воде, когда стекло коснулось поверхности.
«Вот. Вы хотите проверить эту воду, Риджент?»
«Давайте».
«Какой красивый колодец. Посмотрите на него. Как вы думаете, сколько ему лет?»
«Бог знает. Когда мы приземлились в том другом городе вчера, Смит сказал, что на Марсе не было жизни в течение десяти тысяч лет».
«Представьте себе».
«Как она, Риджент? Вода».
«Чистая, как серебро. Выпей».
Звук воды в горячем солнечном свете.
Теперь я парю в воздухе как песчинка на мягком ветру.
«В чем дело, Джонс?»
«Я не знаю. Ужасная головная боль. Внезапно».
«Ты еще не выпил воду?»
«Нет. Не это. Я просто наклонился над колодцем и внезапно моя голова будто раскололась. Сейчас я чувствую себя лучше».
Теперь я знаю, кто я.
Меня зовут Стивен Леонард Джонс и мне двадцать пять лет, и я только что прибыл на ракете с планеты под названием Земля, и я стою с моими хорошими друзьями Риджентом и Шоу у старого колодца на планете Марс.
Я смотрю на свои золотые пальцы, загорелые и сильные. Я смотрю на свои длинные ноги и на свою серебряную форму и на своих друзей.
«Что случилось, Джонс?», говорят они.
«Ничего», говорю я, глядя на них.
«Совсем ничего».
Еда хорошая. Прошло десять тысяч лет с приема пищи. Она касается языка, и вино с едой согревают. Я слушаю звук голосов. Я произношу слова, которые я не понимаю, но как-то понимаю. Я пробую воздух.
«В чем дело, Джонс?»
«Что вы имеете в виду?», этот голос, это моя новая вещь, произнес.
«Ты как-то странно дышишь», сказал другой мужчина.
«Может быть, я простудился».
«Позже обратись к врачу».
Я киваю головой, и это хорошо кивать. Здорово делать некоторые вещи после десяти тысяч лет. Здорово дышать воздухом и чувствовать солнце. Я чувствую себя счастливым.
«Давай, Джонс! Мы должны двигаться!»
«Да», говорю я. Я иду, и ходить — это здорово.
Я стою высоко, и до земли далеко, когда я смотрю вниз с уровня моих глаз и головы. Это словно жить на прекрасной горе и быть счастливым там.
Риджент стоит у каменного колодца, глядя вниз. Остальные ушли к серебряному кораблю из которого они пришли.
Я чувствую, пальцы своей руки и улыбку на своем рте.
«Он глубокий», говорю я.
«Да».
«Он называется Колодец Душ».
Риджент поднял голову и посмотрел на меня.
«Откуда ты это знаешь?»
«Разве он не похож?»
«Я никогда не слышал о Колодце Душ».
«Место, где ждешь, что однажды оживешь, ждешь и ждешь», говорю я, касаясь его руки.
Песок – это огонь, а корабль — серебряный огонь в жаркий день и хорошо чувствовать жару. Звук моих ступней на твердом песке. Я слушаю. Звук ветра и солнце сжигает долины. Я чувствую запах ракеты кипящей в полдень. Я стою под люком.
«Где Риджент?», сказал кто-то.
«Я видел его у колодца», ответил я.
Один из них побежал к колодцу. Я начал дрожать. И в первый раз я услышал это, будто это тоже было спрятано в колодце. Голос, зовущий в глубине меня, маленький и напуганный. И голос кричит: «Отпусти меня, позволь мне уйти», и ощущение, будто что-то пытается освободиться, крича и плача.
«Риджент в колодце!»
Мужчины побежали, все пятеро. Я побежал с ними, но теперь я болен и дрожь сильная.
«Он должно быть упал. Джонс, вы были здесь с ним. Ты видел? Джонс? Ну, говори, мужик».
«Что случилось, Джонс?»
Я падаю на колени, сильная дрожь. «Он болен. Эй, помогите мне с ним».
«Солнце».
«Нет, не солнце», говорю я.
Глубоко спрятанный во мне голос кричал: «Это я, это не он, не верьте ему, выпустите меня, выпустите меня!»
Они касаются моего запястья.
«Его сердце останавливается».
Я закрываю глаза. Крики прекращаются. Дрожь прекращается. Я встаю, как в прохладном колодце, освобожден.
«Он мертв», говорит кто-то.
«Джонс умер».
«От чего?»
«Выглядит как шок».
«Какой шок?», говорю я, и меня зовут Сессинс, и я капитан этих мужчин. Я стою среди них, и я смотрю на тело, которое остывает на песке. Я хватаюсь обеими руками за голову.
«Капитан!»
«Ничего», говорю я, «Просто головная боль. Я буду в порядке».
«Нам лучше уйти с солнца, сэр».
«Да», говорю я, глядя на Джонса. «Мы не должны были прилетать. Марс не желает нас».
Мы отнесли тело к ракете, и новый голос позвал глубоко во мне, чтобы его выпустили.
Помогите, помогите. Глубоко в моем теле. Помогите, помогите, крошечный и испуганный.
В этот раз дрожь началась гораздо раньше.
«Капитан, вам лучше уйти с солнца, вы выглядите не очень хорошо, сэр».
«Да», говорю я. «Помогите», говорю я.
«Что, сэр?»
«Я ничего не говорил».
«Вы сказали «помогите», сэр».
«Разве я, Мэтьюз, разве я?»
Тело положили в тени ракеты и глубоко скрытый голос во мне кричал. Мои руки дрожат. Мои глаза закатываются. Помогите, помогите, о помогите, нет, нет, выпустите меня, нет, нет.
«Нет», говорю я.
«Что, сэр?»
«Ничего важного», говорю я. «Я должен освободиться», говорю я. Я прижал руку ко рту.
«Как это, сэр?»
«Идите внутрь, все вы, летите обратно на Землю!», закричал я.
Пистолет в моей руке. Я поднял его.
«Не надо, сэр».
Взрыв. Тени бегут. Крики прекратились. После десяти тысяч лет, как хорошо умереть. Как хорошо почувствовать внезапную прохладу, расслабление. Как хорошо быть словно рукой в перчатке, которая становится удивительно прохладной на горячем песке. Но никто не может медлить.
«Боже, он убил себя!», кричу я и широко открываю глаза, и рядом с ракетой лежит капитан… Кровь бежит из его головы. Я наклоняюсь к нему и дотрагиваюсь до него.
«Дурак», говорю я. «Почему он это сделал?»
Мужчины в ужасе. Они стоят над двумя мертвецами и повернули головы, чтобы увидеть марсианские пески и далекий колодец, где в глубоких водах лежит Риджент.
Мужчины повернулись ко мне.
Спустя какое-то время один из них говорит: «Это делает тебя капитаном, Мэтьюз».
«Я знаю», говорю я медленно.
«Только шесть из нас остались».
«Боже, это произошло так быстро!»
«Я не хочу оставаться здесь, давайте убираться!»
«Послушайте», говорю я и дотрагиваюсь до их локтей или их рук.
Мы все замолкаем.
Мы едины.
Нет, нет, нет, нет, нет, нет! Внутренние голоса кричат, глубоко внутри.
Мы смотрим друг на друга. Мы — Сэмюэл Мэтьюз и Раймонд Мозес, и Уильям Сполдинг, и Чарльз Эванс, и Форрест Коул, и Джон Самерс, и мы ничего не говорим, а только смотрим друг на друга, на наши белые лица и трясущиеся руки.
Мы вместе поворачиваемся и смотрим на колодец.
«Сейчас», говорим мы.
Нет, нет, шесть голосов кричат, скрытые в глубине души навсегда.
Наши ноги идут по песку, и словно большая рука с двенадцатью пальцами движется по горячему морскому дну.
Мы наклоняемся к колодцу, глядя вниз. Из прохладных глубин шесть лиц смотрят на нас.
Один за другим мы наклоняемся, пока не потеряем равновесие, и один за другим падаем в холодные воды.
Солнце садится. Звезды появляются на ночном небе. Далеко, мерцание света. Другая ракета приближается, оставляя красные следы в космосе.
Я живу в колодце. Я живу, как дым в колодце. Как пар в каменном горле. Над головой я вижу холодные звезды ночью и утром, и я вижу солнце. А иногда я пою старые песни об этом мире, когда он был молод. Как я могу сказать вам, что я, когда даже я не знаю? Я не могу.Я просто жду.